Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Ст - Страница 51

А большевики, создавая колхозы, делали все, чтобы пропаганда кулаков стала как можно более эффективной.

Племенные особенности

Еще один момент. Голод начала 30-х был не всесоюзным, он охватил только Украину и области, в которых было высоким влияние украинского (малороссийского) мировоззрения — области донских и кубанских казаков. Великороссы и белорусы проводили коллективизацию не без кулаческого сопротивления, но все же и без маразма голода. Один из комментаторов вспоминал: «Моя бабушка, ныне покойная, проживала до войны в Угличском районе Ярославской области. Это нечерноземье. Так вот, по ее словам, до войны их семья получала в колхозе на трудодни 300 пудов хлеба, кроме всего прочего. К тому же имелась своя скотина, огороды. Колхозники покупали мебель-буфеты, костюмы-тройки и прочие не слишком нужные крестьянину вещи. Поэтому ни о каких народных страданиях из-за кровавых большевиков речи не было. Более того, на Сталина молились, за худое про него реально могли забить. Без всякого НКВД, о котором в деревнях только слышали, но реально практически не сталкивались».

Я объяснял эту разницу протекания коллективизации тем, что крестьяне черноземных областей (украинских и казачьих) пахали землю волами, а нечерноземных (великорусских и белорусских) свои супеси пахали лошадьми. Поэтому производительные силы собственно России не пострадали от уничтожения волов, поскольку там их и не было.

Но это не вся причина, поскольку и по своему мировоззрению малороссы достаточно сильно отличаются от остальных русских племен. Великороссы из разных областей России тоже отличаются друг от друга своим видением мира, но у них было общее — невозможность выжить сельским хозяйством в случае неурожайного года, а в некоторых перенаселенных областях нечерноземной России — и в случае урожая. Посему эти области веками давали России рабочих самых разных специальностей — все города России были построены руками крестьян, практически все великорусские крестьяне имели рабочие специальности для работы в свободное от сельхозработ время. Причем крестьяне имели не только привычные нам рабочие профессии. Энгельгардт, к примеру, описал не только деревни, специализирующиеся, скажем, на земляных работах, он приводит в пример и деревню, крестьяне которой веками специализировались на ветеринарии. В свободное от сельхозработ время — весной и осенью — крестьяне этой деревни уходили по данным им деревенской сходкой маршрутам по округе и холостили скот, при необходимости и лечили его, тогда эта профессия называлась «коновал».

Мой прапрадед Архип, великорусский крестьянин, пришел на Украину в Новомосковский уезд Екатеринославской губернии из Курской губернии на те же сезонные заработки, и тут его моя прапрабабка и окрутила.

Поэтому стремление великороссов жить большой семьей и не разделяться объясняется не только желанием сократить расходы, но и, главное, желанием иметь возможность отпустить мужчин семьи на отхожие промыслы. Энгельгардт рассказывает:

«Я знал очень зажиточное граборское семейство, состоящее из трех женатых братьев, следовательно, 6 работников. Из такого семейства, весною и осенью, два брата уходят на граборский заработок в артелях, а один брат с тремя женками остается дома и успевает, исполняя в то же время должность сельского старосты, выполнить все полевые и домашние хозяйственные работы: у нас женщины пашут, молотят и в некоторых деревнях даже косят.

Следовательно, семейство из трех пар, без ущерба для своего хозяйства, может отпускать весною и осенью на сторонний заработок двух человек, или 1/3.

К 1-му июля два брата, находившиеся на граборской работе, возвращаются домой, где остаются до 1-го сентября. В это время все шестеро самым усиленным образом работают в своем хозяйстве, в особенности на покосе, для чего и приберегают себя на работе в весеннюю упряжку.

Проработав страдное время дома, наготовив сена, убрав хлеб и посеяв озимь, два брата опять идут на граборский заработок, а один брат с тремя бабами остается дома и успевает убрать яровое и огородное, обмолотить хлеб, обработать лен и пр. Следовательно, осенью опять 1/3 людей из двора уходит на сторонний заработок.

Зимою граборских заработков нет, и потому граборы занимаются другими работами: обжиганием и развозкой извести и плиты, резкой и возкой дров, молотьбой хлеба по господским домам, бабы же прядут и ткут полотна. Зимою двор мог бы отпускать на сторонние заработки или заниматься дома сторонними, нехозяйственными работами, 2/3 или, самое малое, 1/2 людей.

Кто ясно сознает суть нашего хозяйства, тот поймет, как важно соединение земледельцев для хозяйствования сообща и какие громадные богатства получались бы тогда».

Но что тут следует подчеркнуть — в таком неразделенном хозяйстве хозяином будет кто-то один из братьев-граборов, а остальные будут как бы батраки в этом хозяйстве. Работая на известковых карьерах или обмолачивая помещику хлеб, все братья — опять батраки.

То есть хотя работа батраком и великороссам очень не нравилась, но некуда было деваться — земля не кормила. Отсюда все несуразности организации большевиками колхозов по принципам некоего предприятия с начальниками и работниками великороссами воспринимались менее болезненно — великороссы к статусу наемного работника были более привычны.

А малороссы, наоборот, непривычны! Чернозем мог кормить весь год, посему в отхожие промыслы малороссы не ходили, зимой занимались ремеслом на дому, в батраки нанимались редко. Мой дед, к примеру, был стельмахом, он и при царе, и в колхозе зимой строил телеги, я еще их застал у него во дворе, хотя дед уже давно был на пенсии.